- Очень мало. Мне пришлось разработать кое-что самому. - Андрей Хрумов горько улыбнулся. - Да, ты прав. Я не просто взял тебя из приюта. Я тебя выбирал. Как щенка выбирают. Здорового и умного. Томография, кардиограмма, анализы. Тесты. Я выбрал самого перспективного ребенка из полутора тысяч.
- Ты подлец, Андрей Валентинович.
- Да. Я подлец, потому что вырастил тебя человеком. Огранил алмаз. Ты не смог бы пробиться сам, Петр. Ты стал бы рабочим. Или фермером. В тебе было слишком мало подлости, чтобы стать хотя бы бандитом! Сейчас ты глушил бы стаканами дешевую водку, или курил травку. Гробил бы свой интеллект, свою память, свою доброту, по капле выдавливал из себя человека. А Земля шла бы тем путем, что уготовлен чужими!
- Но мой путь был бы моим путем, Хрумов! То что ты говоришь... ведь и чужие считают, что вправе решать за нас! Они тоже гранят алмаз! Не позволяют людям распыляться на ненужные дела!
- Мы оба - люди.
- И что с того? Ты не обязан был мне врать! Я не разлюбил бы тебя, скажи ты правду! Ты остался бы моим дедом! Понимаешь? Я стал бы космонавтом, объясни ты причину! Ты ведь все равно мог меня воспитать кем угодно! Борцом с чужими, террористом, убийцей. Кем угодно!
Хрумов молчал.
Я отвернулся. Откуда-то ринулись слезы. Всплыли хрустальными шариками, оторвались от ресниц, повисли перед глазами, отражая ядовитый химический свет. Голубые звезды...
- Я полюбил тебя, Петя, - сказал Хрумов. - Веришь?
- Полюбил? Как удачный инструмент, к которому руки привыкли?
- Нет. Как внука. Я своего сына не любил так, как полюбил тебя.
Я молчал. Робко затеплились лампы аварийного освещения.
Не хочу сейчас света!
- Это очень просто, решиться на подлость, - тихо произнес Хрумов. - Особенно, когда сам признаешь, что это подлость. Решить, что нужен наследник. Продолжатель идей. Раздать немного денег на взятки... я никогда не был бедным человеком, ты ведь знаешь. Нанять врачей, отобрать одного малыша из полутора тысяч. Власти знали... но им было плевать. Старый, шумный популист сошел с ума и выбирает себе нового внука... Да, я хотел найти соратника. Просто соратника! Молодого, и обязанного мне всем. Потом ты стал мне сыном, внуком, всем... Я слишком любил тебя. Я боялся признаться. Это очень сложно, решиться на откровенность... особенно, когда любишь. Какая разница, в конце-концов, какая разница... Я должен был сказать тебе, как можно раньше. В десять, двенадцать, пятнадцать лет. Ничего бы это не изменило. Я хоть сейчас могу тебе рассказать... как бы ты отреагировал, в том или ином возрасте. Но я не смог. Не сумел.
- Ты врешь, - прошептал я.
- Нет, Петя. Я никак тебе не могу доказать, что не вру. Никак. Я ведь действительно чужой тебе человек. Чужой по крови. А любовь... ее не измеришь никаким прибором. Не приложишь справку с печатью.
- Ты меня любил, потому что Земля...
- Да провались она, эта Земля!